Канны (Франция)

«И вскоре я снова оказался во Франции», - вспоминает МУСЛИМ МАГОМЕТОВИЧ в своей книге «Любовь моя – мелодия». – «На сей раз в Каннах, где проходил очередной Международный фестиваль грамзаписи и музыкальных изданий – МИДЕМ. Этот фестиваль – не конкурс по выявлению новых певцов, а конкурс грампластинок. В Каннах собирали музыкантов, которые стали рекордсменами по числу их проданных пластинок. Я участвовал в конкурсе по разделу «Эстрадная музыка».

Когда на фестивале назвали цифру моих пластинок, то зал ахнул, поднялся шум, что эти советские обманывают, что такого быть не может. Они не учли, что страна наша была огромная, население её насчитывало тогда более 250 миллионов человек, пластинки были дешёвые, доступны всем, потому они были почти в каждом доме. Мы были не только самой читающей страной, но и очень меломанистой».

Здесь мне хотелось бы немного уточнить… Пластинки, которые стоили тогда от 60-ти (это маленький «гибкий» диск) – 70-ти копеек (маленький диск из твердого винила) до 1 руб. 80 коп. (диски – «гиганты» в простых конвертах, без фотографии) - 2 руб. 50 коп. (диски-«гиганты» в конверте с фотографией) для некоторых «категорий граждан», например, школьников, студентов, были не совсем доступными. Т.е. если одна-две пластинки, то, конечно, да… А если десятки дисков?

Но даже экономя на многом, люди не могли пройти мимо пластинок самого любимого артиста, и какими бы огромными не были их тиражи, пластинки МУСЛИМА МАГОМАЕВА никогда не залёживались на прилавках магазинов и киосков, купить ту или другую пластинку было порой довольно непросто. И публика на фестивале МИДЕМ удивилась бы ещё больше, если б узнала, что СПРОС на пластинки МУСЛИМА МАГОМАЕВА гораздо выше даже тех рекордных тиражей, которые предлагала фирма «Мелодия».

«Участники фестиваля давали концерт», - вспоминает далее МУСЛИМ МАГОМЕТОВИЧ. «Мы очень хорошо прошли тогда с Карелом Готтом. В Каннах об успехе певца судили, засекая продолжительность аплодисментов. Нам с Карелом хлопали дольше других певцов…»

Продолжительность аплодисментов в зале измеряется минутами. Но какой мерой измерить аплодисменты восхищения и благодарности, что десятилетиями продолжают звучать в сердцах зрителей.

На наших страничках «ОТ СЕРДЦА – К СЕРДЦУ» «звучит» лишь малая, очень малая часть таких аплодисментов, но и по ним явно видно, что наш Любимый Певец вновь впереди Планеты всей.

И в тот вечер публика всех дольше аплодировала МУСЛИМУ МАГОМАЕВУ. Успех выдал также и на долю чехословацкого певца Карела Готта.

«В тот раз я спел свою песню «Синяя вечность», - продолжает МУСЛИМ МАГОМЕТОВИЧ. «Написал я её в весьма интересной ситуации. Мелодия возникла у меня во время ужина с друзьями в ресторане. Я быстро стал записывать ноты на крахмальной белоснежной салфетке, которую потом взял себе, оплатив её стоимость. На эту мелодию Геннадий Козловский впоследствии написал стихи. По числу проданных пластинок я получил «золотой диск». Всего таких дисков у меня два, но хранятся они не дома, а пылятся где-то на «Мелодии», в шкафу у директора студии. Один из них, кажется, уже сломан…»

«Второй «Золотой диск» я получил на следующем, 4-м МИДЕМе, в начале 1970 года. На этот раз мы приехали в Канны с Эдитой Пьехой. И опять были внушительные цифры проданных пластинок, и опять мы пели в концерте. Эдита исполняла тогда песню «Огромное небо», а я «Вдоль по Питерской». Зал встретил эту русскую песню овацией».

---

Статья Л. Герчикова "ЗОЛОТОЙ ДИСК МУСЛИМА" была опубликована в марте 1969 года в центральной прессе.

К этому тоже надо привыкнуть – разговору с «миллионером». Как-никак – четыре миллиона, согласитесь, цифра приличная. Тем более, что буквально «на подходе» и пятый миллион. Вот и сижу, обвыкаю среди многочисленных фотографий, афиш, реклам, готовлюсь к беседе о миллионах.

Мой собеседник - «богач» необычный: все его четырехмиллионное состояние широко разбросано по нашей стране, и у себя в общем-то ничего и нет. И вся эта «финансовая» загадка объяснима просто: Муслим Магомаев и четыре миллиона его пластинок. Может быть, это и не так важно – сколько песен ходит у тебя по свету, сколько черных дисков у тебя на счету…

Но статистика знает все, знает она и ежегодный тираж пластинок. И она, эта статистика, и стала несколько лет назад отправной точкой еще одного интересного международного фестиваля – собрались в Париже представители крупнейших музыкальных фирм и решили, что каждый год будут делегировать во Францию обладателей миллионных дисков. А уж если адресом его стала Франция, то и решили, что лучше места не найти, чем Канны – город, достаточно поднаторевший во всякого рода фестивалях. Конкурсах и показах.

Когда всесоюзная фирма «Мелодия», получив приглашение из Канн, подвела баланс, выяснилось: в СССР лидирует Муслим Магомаев. Тираж его пластинок перевалил за 4,5 миллиона. Бакинец и был единогласно выбран чрезвычайным и полномочным представителем «Мелодии» на «МИДЕМ – 69».

Ну, а теперь интервью «вечерки» с Муслимом. Я застал его за роялем, на пюпитре – партитура «Севильского цирюльника»: 26 марта Магомаев поет Фигаро в Тбилиси, в Академическом театре оперы и балета им. Палиашвили.

ИТАК, КАНН, «МИДЕМ – 69» - Улицы, парки, бульвары пестрели плакатами, рекламами, фотографиями, и над всем этим загадкой в десятки вопросов стояли буквы – МИДЕМ.

Один из отелей-гигантов «Мартинес» был гостеприимно отдан под «штаб» фестиваля, и очень скоро «Мартинес» превратился в музыкальный калейдоскоп. Шагая с этажа на этаж, вы совершали путешествие из одной страны в другую; в коридоре явно тесно раздольной итальянской песне. А рядом из комнаты с надписью «Италия» доносится торопливый голос – скорость двадцать слов в секунду. Все они идут на рекламу – приобретайте только итальянские пластинки.

Наше бюро не нуждалось в рекламе – слава «знаменитого хора русских солдат», «великого Рихтера», «столь необходимого Когана» перешагнула все широты и меридианы, а «Мелодия» просто не успевала подписывать контракты. Я впервые увидел подлинный аукцион музыки – десятки крупнейших фирм выбирали, восхищались и отвергали равнодушные черные диски.

Выбирали и сами хозяева города, и его гости – за 20 сантимов в любом бистро автомат выдавал вам кого угодно: от Мирей Матье до Лили Ивановой. Вот те, кто приехал сейчас в Канн за «золотым диском» - главным призом «МИДЕМ»: английские «короли песни» - квартет «Биттлз», достойнейший из итальянцев Андриано Челентано, «галантный» француз Сальваторе Адамо, восходящая европейская звезда австралиец Удо Юргенс, и звезда, уже утвердившаяся на музыкальном небосклоне, - Том Джонс, всего 45 участников. И возглавляет это список неизменный почетный гость фестиваля «месье Париж» Морис Шевалье – ветеран французской песни.

Что входило в комплекс официального зачета?

Во-первых, тираж, т.е. количество пластинок, во-вторых, качество записей и внешний вид пластинки, в-третьих, само произведение, и, наконец, непосредственное выступление «миллионера» в галла- концертах фестиваля, которые следовали один за другим в крупнейшем театральном зале Канн. Днем жюри за закрытыми дверями слушало пластинки.

А вечером публика осаждала театр. Концерты «уносили» все новые и новые песни и приносили новые и новые сенсации. После второй песни уходят со сцены идолы из идолов – «Биттлз» - уходят без всякой надежды на «бис». Равнодушно встречает зал Тома Джонса – даже его супершлягер «Дилайла» не растапливает холода выступления. Зато зал неиствует, встречая и провожая Мирей Матье, Лили Иванову, Сальваторе Адамо. Причина – истинная музыка, подлинная душа, правда. Они не танцуют, не виснут на микрофоне, не спускаются в зал – они поют, забывая обо всем на свете, поют сердцем, волнуясь и переживая. И если б спросили меня, что главное в них, что объединяет их с залом, что приносит истинный успех, я бы ответил: голос и правда.

Еще одна неожиданность – Иван Ребров: когда на жаркой сцене появился человек в длиннополой шубе, потом, лихо скинув ее, оставшись в косоворотке, хрипло запел старинный русский романс «Дорогой длиною» - зал замер. Ребров, 40-летний русский эмигрант (родившийся в Германии), приехал из Мюнхена. Он точно бил «в цель» - во Франции сегодня нет танца моднее «Казачка» , который неистово пляшут под «Катюшу». Ребров не знает ни одного русского слова, кроме слов «своих» русских песен. После каждого выступления он снова запахивался в шубу, садился на скамеечку за кулисами и … плакал. И никто к нему не подходил с расспросами…

Все пять галла- концертов я заканчивал первое отделение двумя песнями: «Позови меня» Бабаджаняна и «Синяя вечность» - последнюю песню написал сам на слова молодого Бакинского инженера Геннадия Козловского…» … Муслим включает магнитофон, и в комнату врывается шум многоголосого зала, оркестра. Потом я слушаю первое и второе отделения, слышу, как горячо встречают нашего земляка – две песни он поет дважды. Потом слушаю французскую речь – жюри подводит итоги.

«ЗОЛОТОЙ ДИСК ВРУЧАЕТСЯ СОВЕТСКОМУ ПЕВЦУ МУСЛИМУ МАГОМАЕВУ».

Первым делом его поздравляет с трудной победой сам Морис Шевалье. Поздно вечером в советском бюро «Мартинеса» «Мелодия» заключает контракты от имени лауреата. Диски Магомаева закупают голландцы, японцы, англичане, французы. Знаменитый импресарио Бруно Кокатрикс утверждает маршрут предстоящих двухмесячных гастролей Магомаева по Франции. Представитель администрации «ЭКСПО – 70» приобретает две пластинки Магомаева – оперу и эстраду.

Финал интервью традиционен: поздравление и вопрос о ближайших планах.

- Два спектакля в Тбилисской опере, потом концерты в Москве, записи новых пластинок. И работа, трудная работа, которая завершится летом, - подготовка к Международному фестивалю в Сопоте…

Леонид ГЕРЧИКОВ