Всего 6882000
30 дней 74189
24 часа 2797


Светлой памяти Бориса Александровича Абрамовича посвящается...

Рассказывая о первом сольном концерте Муслима Магомаева в Москве, хочется вспомнить о замечательном человеке – Борисе Александровиче Абрамовиче.

Видимо, сама судьба с юных лет посылала Певцу встречи с прекрасными музыкантами, настоящими профессионалами от Бога. Валентина Михайловна Шульгина – преподаватель музыкальной школы в Вышнем Волочке, поддерживающая композиторское творчество юного Муслима. Сусанна Аркадиевна Микаэлян, что с пятнадцатилетнего возраста помогала его становлению, как Певца…

С Борисом Александровичем Абрамовичем судьба свела Муслима Магомаева в ответственный момент его артистической карьеры. Их знакомство и начало творческого сотрудничества совпадает с этим первым сольным концертом в Зале имени Чайковского. И в книге Муслима Магометовича немало тёплых слов о замечательном музыканте.

«Не знаю, так ли успешно прошёл бы мой первый в жизни сольный концерт, если бы я не встретил в Москве концертмейстера Бориса Александровича Абрамовича. Он был великий профессионал. Все мои последующие концерты строились им. Он был педантичен в подборе программы. Обладал чёткой музыкальной логикой – каждый композитор должен занять в программе своё место. Он и у меня выработал эту логику. Других таких концертмейстеров я больше не встречал и, наверно, больше не встречу. Мне повезло, что в начале моей концертной деятельности у меня был такой наставник. Это был ни на кого не похожий пианист. Но имелась у него одна странная для музыканта особенность – он терпеть не мог на пюпитре рояля ноты: они ему мешали. Его рояль должен быть чист. Если мне нужно было транспортировать какой-нибудь романс выше или ниже, Борис Абрамович брал клавир, смотрел в него несколько секунд. И всё! Откладывал ноты и играл в любой тональности. Феноменальная память и удивительный интеллект!»

«Стены его квартиры пестрели фотографиями и афишами балерины Галины Улановой – он её боготворил. Хотя как пианист-аккомпаниатор, казалось бы, должен боготворить вокалистов, инструменталистов. Но Галина Уланова была для него всем. Возможно, её образ олицетворял для него грацию, гармонию. Борис Александрович был замечательным рассказчиком. Его концертным историям не было конца. Он обладал особым, боковым, отстраненным взглядом, который давал ему возможность замечать то, чего не видели другие…»

Вот с таким тонким, чутким человеком выпало работать Муслиму Магомаеву с самого первого столичного концерта и далее в разных концертных залах, в разных городах. В своей книге Муслим Магометович рассказывает и о том, что Борис Александрович был необыкновенно скромным человеком.

«Он меня предупреждал: - Муслим, никогда не вызывайте меня на поклон. Я не могу видеть публику. Я никогда туда не смотрю.

- Как же так? – удивлялся я.

– Скажут, что невежлив. Я уже записки получаю из зала: почему не вызываете на поклон Вашего замечательного концертмейстера? Он объяснял мне это своё необъяснимое:

- Вы - король на сцене. Забудьте, что я играю. Главное только Вы и только музыка».

Скромный, сдержанный человек редко раскрывает сокровенные чувства души. И всё-таки однажды…

… Это было в Днепропетровске. По всей видимости, во время гастролей, о которых рассказывается на соответствующей страничке в разделе «ГЕОГРАФИЯ» нашего журнала…

«Как-то после концерта в Днепропетровске сидели в гостиничном номере. Я спросил: - Борис Александрович, Вы совсем не пьёте? А вот мне хочется, но не с кем. - Ну, давайте… Кое-как одолел рюмку коньяка. Покраснел и тут же ушёл. Вдруг возвращается необычайно возбуждённый.

- Пока у меня есть настроение, я хочу Вам вот что сказать…

Ну, думаю, сейчас ругать будет. Скажет, что я бездарный, ноты «мажу» - шестнадцатые комкаю, четверти с точками не выдерживаю. Числится за мной такой грешок, любил я внести в композиторский замысел свои реплики. А ведь надо строго блюсти «букву клавира».

А Борис Александрович совсем про другое:

- Единственный человек, который может заменить в наше время Шаляпина, - это Вы. Но Вы лентяй… Давайте работать. Давайте делать репертуар.

Я опешил. Всего от него ожидал, но такого сравнения…

- Зачем же меня сравнивать с Шаляпиным? Мы – небо и земля.

- Ничего, ничего. У Вас всё есть – и голос, и внешность. Будете работать… Беречь себя… Федор Иванович с чего начал? А кем стал?

В общем, наговорил мне. Выдал авансик на всю жизнь. Чувствовал я себя в тот момент – хуже не бывает. Для меня мука, когда хвалят в глаза…»

Но не за те слова в гостинице осталась в сердце Певца светлая память об этом человеке, а за то, что отдавал другим то, что люди обычно оставляют себе.

 
       
Rambler Top100 Рейтинг@Mail.ru