Всего 6881809
30 дней 73931
24 часа 2574


Из книги Ф. Раззакова

В 2004 году в издательстве «Астрель" (ООО"Издательство АСТ": ОАО"Люкс") вышла книга , Ф.И. Раззакова под названием «За кулисами шоу-бизнеса». В предисловии к изданию говорится, что в книге « собраны воедино большинство фактов и сведений, касающихся жизни и деятельности советских и российских эстрадных исполнителей. Познакомившись с этими фактами, читатель сможет сделать собственный вывод о своих кумирах, возвести их на пьедестал или сбросить с него...»

Не будем «обсуждать» название, «спорить» с предисловием». Просто обратимся к страничкам, посвященным нашему Любимому Артисту. Не все факты, изложенные здесь точны. Так, встречающаяся в первых же строчках «версия» о том, что МУСЛИМ МАГОМАЕВ родился в… Москве, абсолютно ошибочна.

В своей книге «Любовь моя – мелодия» МУСЛИМ МАГОМЕТОВИЧ писал: «Азербайджан – мой отец, а Россия – мать. Появившись на свет, получив хорошее образование, сделав первые шаги в профессии на прекрасной земле, земле великих Низами, Хагани, Вургуна, Гаджибекова, Ниязи, Караева, Бейбутова, Амирова – список можно продолжать, - я очень молодым приехал в Москву. И она вмиг сделала меня известным всему Советскому Союзу, открыла передо мной огромные горизонты, окружила любовью».

В телевизионном фильме «Прерванное молчание» в числе множества фотографий-иллюстраций есть один очень интересный, трогательный документ – справка больницы Каспводхоза, известной в Баку, как больница Водников, подтверждающая рождение в ней маленького МУСЛИМА.

В разделе «ГЕОГРАФИЯ» нашего журнала на страничке «БАКУ» есть фото этой больницы, где родился будущий Народный Артист СССР.

К сожалению, в книге есть немало и других НЕТОЧНОСТЕЙ. Их, без сомнения, заметят все, кто прочитал книгу МУСЛИМА МАГОМЕТОВИЧА «Любовь – моя мелодия». Но познакомиться с книгой, где полтора десятка страниц посвящены Любимому Певцу, безусловно, интересно. И мы приглашаем вас, Друзья, на эти странички. Большое СПАСИБО нашему доброму Другу Андрею, предоставившему материалы книги. Итак,

МУСЛИМ

Раззаков Ф. И. «За кулисами шоу-бизнеса» МУСЛИМ МАГОМАЕВ Магомаев родился 17 августа 1942 года в Баку (по другой версии, он родился в Москве, потом его мать отправилась с ним в Грозный, к другу мужа, который переправил их в Баку). Его отец — Магомет Магомаев — был художником, сыном знаменитого азербайджанского композитора Муслима Магомаева (его имя теперь носит музыкальная филармония в Баку), мать — Айшет Ахмедовна — драматическая актриса. Своего отца Муслим практически не помнит — уйдя на фронт, тот героически погиб, бросившись под обстрелом спасать раненого товарища. Это произошло под Берлином за три дня до окончания войны. М. Магомаев вспоминает: «Послевоенная судьба мамы сложилась так, что она обрел другую семью. Я не могу ее ни в чем винить. Она драматическая актриса, всегда кочевала по городам России, никогда подолгу не работая ни в одном театре. Родной брат отца Джамалэтдин Магомаев и его жена Мария Ивановна стали для меня настоящими родителями. Это были люди умные и поразительно много читавшие Порядки у нас в семье соблюдались строгие. Дядя был убежденным коммунистом, честным и неподкупным. В то время, когда мой воспитатель занимал высокие государственные должности, недостойного племянника в школе время от времени просили не носить пионерский галстук. Меня это не расстраивало: галстук казался мне вещью, прежде всего, неудобной, душил меня и все время норовил влезть концами в чернильницу. Несмотря на то, что дядя был человеком высокопоставленным, меня не баловали. У меня были игрушки, нормальные условия для учебы и занятий музыкой, но — никаких излишеств, Помню, когда начинал клянчить у тети деньги, она отказывала: «Вот вырастешь, будешь сам зарабатывать, тогда поймешь, как деньги достаются». Как мальчик, подающий немалые надежды, я учился в музыкальной школе при консерватории. Всегда знал, что математика, физика, химия не для меня, и считал, что нет смысла тратить на это энергию. Стоило увидеть задачу из алгебры или геометрии, я чувствовал, что мой мозг не работает в этих областях. Помню, по математике один раз меня даже оставили на второй год». В отличие от точных наук, игра на рояле давалась Магомаеву куда более легко, и преподаватели в музыкальной школе прочили Муслиму большое будущее. Однако достичь высот в этой области ему тоже не удалось — не хватило усидчивости. В 14 лет Магомаев внезапно увлекся пением и только здесь почувствовал себя по-настоящему уверенно. Он поступил на вокальное отделение музыкального училища, а заодно брал уроки у замечательного педагога Сусанны Аркадьевны Микаэлян, преподавательницы Бакинской консерватории. Перед дверью кабинета, в котором он обычно репетировал, собирались учителя и ученики и восторженно слушали его звонкое сопрано, которым он выводил и каватину Фигаро, и «Соловья» Алябьева, и Кармен. Между тем в училище Магомаев прозанимался недолго – из-за разногласий с педагогом он ушел оттуда и стал довольствоваться частными уроками Сусанны Микаэлян. Когда с возрастом голос Магомаева стал меняться и из сопрано перешел в яркий баритональный бас, юноша оказался в вокальном кружке моряков в ансамбле песни и пляски Бакинского военного округа ПВО. Как гласит легенда, уже тогда Магомаев стал выступать на бакинских эстрадных площадках и каждое такое выступление собирало толпы восторженных слушателей. А самый первый успех пришёл к нему в 1963 году, когда он с ансамблем выступил в рамках II Международного фестиваля молодежи и студентов в Хельсинки и получил там золотую медаль. Вернувшись на родину, он экстерном закончил консерваторию. Причем, педагоги пошли ему навстречу и разрешили не сдавать «побочные» предметы: историю партии, диамат и т. д. Звездный час Муслима Магомаева наступил в 1963 году, когда он выступил в Кремлевском Дворце съездов в рамках фестиваля азербайджанской культуры и исполнил песню «Бухенвальдский набат» и каватину Фигаро. Худой 19-летний юноша в пиджаке с короткими рукавами (этот пиджак у него тогда был единственным в гардеробе) произвел на слушателей неизгладимое впечатление. Мало кто знает, но это выступление едва не сорвалось. А случилось вот что. Муслим в те дни плохо себя чувствовал и мог спеть арию только на тон ниже — вместо до-мажор в си-бемоль-мажоре. Но эта тональность для музыкантов трудная, так как все нужно играть на черных клавишах. Поэтому все пианисты, к которым Магомаев обращался, отказались ему аккомпанировать. Выручил певца Чингиз Садыхов, который с этого момента стал с ним работать. После триумфа в Москве Магомаева пригласили на стажировку в миланский театр «Ла Скала». После ее окончания Магомаев выступил в Большом театре и потряс слушателей своим итальянским бельканто. Тогда же ему было предложено перейти в труппу Большого театра, но он отказался. По его словам: «Не люблю, когда кто-то командует, что и как мне петь». И все же постоянное место работы Магомаев тогда обрел: в 1963 году он стал солистом Азербайджанского театра оперы и балета имени М. Ф. Ахундова. Но, несмотря на это, свою свободу не потерял — выступал в театре не часто, выручал, когда там "горел" план. К тому времени Муслим был уже очень популярным исполнителем эстрадных песен, собиравшим огромные залы, и его выступления приносили театру большую прибыль. Магомаев обычно давал концерты и все деньги за них оставлял театру. Популярность Магомаева была связана прежде всего с песнями Арно Бабаджаняна, который в 60-е годы считался «королем шлягера». В исполнении Магомаева огромным успехом пользовались его песни: «Песня о Москве» (кстати, запрещена Н. Хрущевым как твист), «Королева красоты», «Чертово колесо», «Свадьба», «Не спеши» и др. Выступая с таким «звездным» репертуаром, Магомаев довольно быстро превратился в Советском Союзе в «гастролера № 1» — певца, за обладание которым, боролись все филармонии страны. Вспоминает Ч. Садыхов: «На гастролях я со своей супругой Джейран собирал магомаевские гонорары. За каждое выступление на стадионе Муслим получал по ведомости ровно 537 рублей. Так вот, 37 рубликов мы ему оставляли, а 500 отнимали, на время, естественно. При этом я открыто заявил певцу: — Муся, я тебе их не дам! За четырехмесячные гастроли, например, собрали таким образом 11 тысяч рублей. Джейран иногда с упреком говорила: — Берешь меня на гастроли отдохнуть, а не для того, чтобы я не спала, зная, что под подушкой лежат такие деньги. Ажиотаж вокруг концертов Магомаева был фантастический. Представьте стадион тысяч на 40—60. Кончается концерт. На гаревую дорожку выезжает «уазик» с открытым верхом. Мы с Мусей встаем в него и делаем традиционный круг почета. Народ сбегает с трибун, никакая милиция с этим справиться не в состоянии. «Уазик» поднимают и несут на руках. Клянусь! И мужики, и бабы — все несли. Однажды в Одессе так подняли «Волгу», в которой сидели я, Джейран, Муслим, водитель - и не просто подняли, а резво понесли до самой гостиницы «Красная», в которой мы тогда жили. Я не поленился, подсчитал, оказалось, машина находилась в воздухе почти три километра. Потрясающий случай произошел в Молдавии, в Бендерах, кажется. Отработав концерт, возвращаемся в гостиницу часов 11 вечера. Поднимаемся в номера. Вдруг — громкие крики. Выхожу на балкон. Гляжу, на соседнем стоит Муслим, а перед гостиницей огромная толпа. Люди кричали, что они не сумели попасть на концерт, и просили его спеть. Муся говорит: — Чина, сходи за аккордеоном, пожалуйста. И в течение часа с балкона 4-го этажа под мой "походный" аккомпанемент Магомаев давал бесплатный концерт..." Между тем, не всегда эти гастроли приносили певцу одно только удовлетворение, случались и неприятности. Об одном из таких случаев рассказывал Павел Леонидов, в 60-е годы известный в отечественной эстраде человек - поэт-песенник ("Тополиный пух", "Школьный вальс", "Звезды России" и др. песни) и администратор. Эта история произошла в 1967 году. Леонидов решил организовать гастроли Магомаева в нескольких городах Союза: Ростове-на-Дону, Донецке, Краснодаре, Черновцах. При этом певцу было обещано за каждый сольный концерт на стадионе платить по 600 рублей (огромные деньги по тем временам). Магомаев согласился и с триумфом провел эти гастроли. Однако об этом стало известно чиновникам в Баку, и те немедленно телеграфировали в ЦК КПСС: «На каком основании Магомаев получает такие деньги?!» После этого за дело взялся заместитель министра культуры СССР Василий Кухарский. Он вызвал к себе Леонидова и Магомаева и устроил им настоящий разнос. — Это как изволите понимать? — кричал Кухарский на прибывших, не давая им опомниться. — Я, замминистра, получаю в месяц 700 рублей, а какой-то певец за один сольный концерт на сто рублей меньше! Вы что, охренели?! Да сам Шаляпин у царя столько не получал! Леонидов сделал попытку оправдаться, объяснив, что действовал согласно существующим правилам. - Вы же сами, Василий Феодосиевич, подписали приказ, что артисту, выступающему на стадионе, платить три ставки. Вот я взял и умножил двести на три. Получилось шестьсот рублей... Однако это объяснение еще больше распалило Кухарского еще бы, ведь тогда выходило, что во всем виноват он сам, и он вынес свое суровое решение: Магомаеву в течение года запрещали концертировать по стране, ему разрешено петь только в составе труппы Бакинского театра оперы. К счастью для певца, его опала продлилась всего лишь девять месяцев. Причем, на помощь певцу пришел всемогущий КГБ. В те дни приближался его 50-летний юбилей и на торжественном концерте должны были выступить «сливки» отечественной эстрады. Естественно, без Магомаева обойтись было никак нельзя. Однако, когда ему позвонили домой и сообщили о приглашении, он ответил: «С превеликим удовольствием, но министерство культуры, вряд ли, разрешит». «Не волнуйтесь, министерство возьмем на себя», — прозвучал в телефонной трубке важный баритон. И действительно — проблема была улажена в два счета, опала Магомаева благополучно завершилась. В 1969 году Магомаев завоевал две престижные награды в области эстрадной музыки: 1-ю премию на Международном фестивале молодежной песни в Сопоте и «Золотую пластинку» во Франции. В 1971 году режиссер Тофик Исмайлов снял фильм-концерт «Поет Муслим Магомаев», который пользовался большим успехом у зрителей. Между тем, не менее насыщенной была и личная жизнь певца. Первый раз Магомаев женился довольно рано — в 19 лет. От этого брака на свет появилась дочь Марина. Однако столь ранняя женитьба не принесла Муслиму ничего, кроме дополнительных хлопот, и он развелся. Наученный горьким опытом, Магомаев затем долгое время не женился, предпочитая гражданский брак официальному. М. Магомаев вспоминает: «Когда я не был женат, у меня были женщины, причем подолгу, это все равно было не то. Практически вся моя юность и молодость прошли в гостиницах. Ну, а гостиница — это, естественно, проходной двор. Кого внизу не увидишь, а обычно всегда очень много было и бакинцев, и просто тех, кто узнавал, ну и, естественно, это все кончалось хождением по ресторанам, застольем в номерах и так далее. . . » Холостая жизнь Магомаева длилась несколько лет, пока наконец он не встретил женщину, которая стала его второй официальной женой. Это была известная оперная певица из Большого театра Тамара Синявская. Т. Синявская родилась 6 июля 1943 года в Москве в рабочей семье. В шестилетнем возрасте она поступила в группу балета Ансамбля песни и пляски, которым руководил В. С. Локтев (коллектив располагался во Дворце пионеров на улице Стопани, а Тамара жила неподалеку — на улице Мархлевского). В 1953 году перешла в хор ансамбля. Поступив в музыкальное училище при Московской консерватории по классу пения, Синявская перешла в «засценный» хор Малого театра, чтобы хоть как-то поддержать маму, которая одна содержала семью (мама получала 30 рублей в месяц, Тамаре платили 28 рублей стипендии в училище и чуть больше в театре). В 1963 году Синявская была принята в стажерскую группу Большого театра, а еще через год стала его солисткой. В середине 60-х она закончила Государственный институт театрального искусства по классу пения. В 1968 году ей была присуждена первая премия Международного конкурса певцов в Софии, через год Гран-при Международного конкурса вокалистов в Вервье (Бельгия), в 1970 году — первая премия IV Международного конкурса имени П. И. Чайковского в Москве. Стоит отметить, что в репертуаре Синявской были не только классические произведения, но и песни советских композиторов, русские народные песни. М. Магомаев вспоминает: «Я помню, когда увидел ее первый раз. По телевизору увидел. Мы с друзьями сидели на вечеринке и как только я услышал ее голос, сразу всем присутствующим сказал: вот настоящее меццо-сопрано! Вообще-то я не большой поклонник женского голоса. Потому что женщина, когда забирается на высокие ноты, очень редко может вытянуть. Чаще получается эффект «наступили на мозоль». И нужно очень хорошо петь и владеть школой, чтобы крайние верхние ноты не раздражали слушателя. А у Тамары все очень красиво звучало, поэтому я ее сразу запомнил...» После этого творческая судьба несколько раз сводила Магомаева и Синявскую вместе на разного рода концертных площадках, однако близко познакомиться им не удалось. Так продолжалось до 3 октября 1972 года, когда Синявская в составе группы артистов Большого театра (среди них были Евгений Нестеренко, Нина Фомина, Евгений Райков, Кирилл Кондрашин) приехала на декаду русского искусства в Баку. Т. Синявская вспоминает: «В филармонии имени великого азербайджанского композитора Муслима Магомаева, деда Муслима, нас подвели друг к другу — это были, по-моему, Роберт Рождественский с супругой. Он мне протянул руку и очень застенчиво так, потупив взор, сказал: «Муслим». Мне стало очень смешно, потому что мы уже как бы были знакомы. Его знали все, и не просто знали, а поклонялись, любили...» После бакинской встречи артисты встречались несколько раз в Москве, но до любовного романа дело тогда так и не дошло - Синявская тогда была замужем. А когда в середине января 1973 года Синявская отправилась на стажировку в миланский театр «Ла Скала», Магомаев стал регулярно звонить ей по телефону. При этом, как вспоминает сама певица, Муслим очень своеобразно объяснялся в любви: ставил на проигрыватель пластинку с подходящей к моменту мелодией. Тамара отвечала ему тем же: находила в своей фонотеке другую пластинку и тоже ставила на проигрыватель. Между тем стажировка Синявской продолжалась более полутора лет. За это время она успела развестись со своим мужем и к приезду в Москву была уже свободна. Однако официально оформлять свои отношения с Магомаевым она не торопилась. Так продолжалось до тех пор, пока их общий знакомый не выдержал, взял паспорта Муслима и Тамары и отнес в ЗАГС. 23 ноября 1974 года они расписались. В тот же день в одном из столичных ресторанов состоялась свадьба на сто персон. Кроме этого, человек триста, прослышав об этом событии, собрались возле ресторана и дружно скандировали, чтобы Магомаев исполнил их любимые песни. В такой день певец не смог отказать страждущим и в течение получаса пел «на бис» в раскрытом окне ресторана. Затем месяца три ходил с бронхитом. После шумного гуляния в Москве молодые отправились в свадебное путешествие на родину жениха — в Баку. Синявскую приняли там как «гялин» — невестку всего Азербайджана. Сам первый секретарь ЦК КП республики Гейдар Алиев устроил молодоженам по этому случаю торжественный прием на своей даче. Между тем первые несколько лет супружеской жизни Магомаева и Синявской не были безоблачными. Две сильные, к тому же творческие личности никак не могли поделить между собою семейный пьедестал. Из-за этого между ними все чаще возникали ссоры, некоторые из которых приводили к временной разлуке — в таких случаях Магомаев брал билет на самолет и улетал в Баку. Однако эти отъезды довольно быстро заканчивались воссоединением сторон, при этом первым шаг к примирению делал Магомаев. Очень часто эти примирения, учитывая его широкую восточную натуру, обставлялись им весьма торжественно и пышно. Т. Синявская вспоминает: «Был случай, когда Муслим, возвращаясь из какой-то поездки, завернул ко мне на гастроли в Казань. Я пела Любашу в «Царской невесте», и в антракте, когда я вышла на поклон, мне поднесли от него огромный букет — меня за ним не было видно. Там было сто пятьдесят четыре гвоздики! Весь зал ахнул. И, конечно, когда он появился в ложе, зрителям было не до оперы...» Что касается творческой жизни Магомаева в те годы, то в 1975 году он стал художественным руководителем Азербайджанского государственного эстрадно-симфонического оркестра, еще через три года принял решение после длительного перерыва вернуться на оперную сцену. Всего в концертном репертуаре Магомаева насчитывается более 600 произведений, среди которых арии из опер: «Свадьба Фигаро», «Волшебная флейта», «Риголетто», «Севильский цирюльник», «Отелло», «Паяцы», «Фауст», «Евгений Онегин» и др.; романсы П. И. Чайковского' С. В. Рахманинова. В то же время Магомаев не забывал и об эстраде. Он продолжал исполнять песни советских композиторов, сам сочинил более 20 песен. Написал даже музыку к нескольким фильмам: «Я знаю твое лицо», «Только нарисованные цветы боятся дождя» и др. Огромную популярность среди слушателей приобрела работа Магомаева в мультипликационном фильме «По следам бременских музыкантов», где певец исполнил большинство вокальных партий. В 70-е годы популярность Магомаева у слушателей по-прежнему была высокой. Причем, его одинаково горячо любили и простые слушатели, и высокие государственные деятели. Сам Л. Брежнев неоднократно признавался, что у него только два любимых певца — Муслим Магомаев и Людмила Зыкина. На почве этой любви Магомаеву в конце 70-х пришлось несколько раз выступать перед членами Политбюро на «дачных» концертах. Особым успехом у партийной публики пользовалась песня «Вдоль по Питерской...». Когда министерство культуры Франции обратилось к советскому министру Екатерине Фурцевой отпустить к ним на два года Магомаева, та ответила: «Два года — слишком много. У нас Магомаева все любят...» Между тем, как вспоминает сам М. Магомаев, даже в зените своей славы он не был, что называется, пробивным человеком. Никогда не мог завязать нужные знакомства, терялся, когда надо было что-то выпросить у власть придержащих для себя или своих близких. Певец вспоминает: «Давным-давно, когда мы были еще молодыми, Иосиф Кобзон выговаривал мне: что ты сидишь, у тебя нет никаких знакомств, давай, говорит, я тебе покажу, как надо жить. Я согласился. Мы сели в машину часов в 10 утра. Господи, куда он меня только не возил! В какие-то аптеки, какие-то гастрономы. Потом мы попали в Министерство внутренних дел, к каким-то начальникам. К концу дня я валился с ног. Говорю: не нужна мне такая жизнь. А он мне: надо всегда иметь нужный круг знакомств, чтобы вовремя воспользоваться их услугами... Но не могу я так, может, это во мне восточная леность...» Между тем, несмотря на свою «леность», Магомаев пел получить несколько высоких званий: народного артиста Чечено-Ингушской АССР, народного артиста Азербайджанской СССР, а затем и народного артиста СССР. Он даже какое-то время был депутатом Верховного Совета Азербайджана. Как вспоминает певец: «Алиев был моим единственным покровителем, которого я — честно могу сказать — не очень-то беспокоил просьбами личного характера. Больше я ему надоедал с другими людьми. Поэтому он меня и сделал депутатом. Сказал: «Ты и так постоянно для кого-то что-нибудь просишь, так будь депутатом, будешь приходить ко мне на законных основаниях». Ну, депутат из меня очень плохой получился. На сессиях я никогда не сидел, приходил только отметиться, послушать вступительную речь Алиева и уйти тихонечко...» В 1983 году состоялся дебют Магомаева как драматического актера — в фильме режиссера Эльдара Кулиева «Низами» он сыграл главную роль — великого азербайджанского поэта и философа XII — XIII столетий Низами. Магомаев и Синявская живут в Москве. Они по-прежнему в прекрасной творческой форме и иногда, пускай не так часто, как раньше, радуют слушателей своим вокалом к примеру, весной 1997 года Магомаев побывал с гастролями в Омске, Екатеринбурге. На концертах звучали песни прошлых лет, и публика была в восторге. Из интервью М. Магомаева: «Из новой музыки мне почти ничего не нравится. Я в этом отношении консервативен, воспитывался на классической музыке: Бахе, Моцарте, опере. Хотя в свое время увлекался модными течениями — тогда модными — один из первых пел твисты и шейки. Но я все-таки поклонник классики и джаза... Сегодня я пою живьем, а оркестр звучит на фонограмме. Фонограммы я пишу сам, дома. У меня дома и семплеры, и орган — вся компьютерная техника. В коммерческих клубах я не пою, потому что мне не нравится петь, когда кушают. Раньше все работали на днях рождениях генсеков, при шуме и жующих ртах, и это не было позорным. Все пели как миленькие и почитали это за честь. Я же не работаю в клубах потому, что мой репертуар и мое пение не для ночных клубов. И потом я не ночной человек, не люблю тусовки... Я не люблю романы. Много раз заставлял себя читать, например «Двенадцать стульев». Я не понимаю этого юмора. Мне не смешно. Хотя я знаю, что люди просто заливаются смехом. Мне не смешно, такой у меня склад. Я очень люблю читать фантастику. Мне нравится то, что не связано с Землей, с нашей реальной жизнью, все, что творится там, где неизведанно, то, что под землей, под океаном, на небе, на других планетах... Нищим на улице я, конечно, подаю. Меньше тысячи не получается. У меня мелких не бывает. Но если вижу, что это просто бич или на водку явно не хватает, я ему не дам. Однажды был случай, который меня вывел из себя. В те годы, когда 500 рублей были огромными деньгами, я дал их какой-то нищей старушке. Она так на эту бумажку посмотрела, потом сунула ее в мешок, как будто это рубль. И мне открылся этот мешок, полный денег... Когда мой водитель начинает мне говорить, что, знаете, трамблер полетел, надо пойти и вот такую запчасть купить, и называет ее, и объясняет, куда вставить, я отвечаю, что ведь не сказываю, как надо партитуру оркестровую писать. Что вы рассказываете, как в машине и чего. Я понятия не имею. Вот деньги, пойдите и возьмите что надо. Я не хочу свой мозг засорять информацией, как машина устроена, где у нее что стоит Хотя есть люди, которые очень любят в ней покопаться. Мой мозг не воспринимает этого, не хочет воспринимать. Мне надо сохранять свои клеточки для музыки, для партитур, нам надо очень много текста в голове держать, надо запоминать много песен, надо играть на рояле, надо фонограммы писать оркестровые на компьютере. Поэтому заниматься машиной у меня нет никакой возможности... Отдых я не люблю. То есть я люблю приехать, например, в Серебряный бор, часа четыре там провести, подышать, посидеть на воздухе, когда хорошая погода, погулять и уехать. А вот оставаться там подолгу я не могу. Мне нужно домой, к компьютерам, к музыкальным игрушкам. Я должен чем-то заниматься, а там я бездельничаю... У нас с Тамарой нормальные человеческие отношения. Мы часто ругаемся и кусаемся. Я вообще не понимаю семей, где не бывает ссор. Я вспыльчивый человек, она тоже. Но отходим быстро. Вообще мы уважаем друг друга... За мной все гоняется фирма «Овация», которая «звездочки» раздает: спойте, мол, один концерт в зале «Россия» — и звезда с вашим именем появится на тротуаре. Странным образом нынче люди «звезды» зарабатывают. Я свою «звезду» долгими годами творчества заслужил. Обойдусь и без того, чтобы мое имя топтали ногами...» В 1997 году две малые планеты Солнечной системы были названы именами Муслима Магомаева и Тамары Синявской. На вручении свидетельств о присуждении планетам своих имен Магомаев пошутил: — На своей планете клочка земли не имеем, а в космосе две планеты, хоть и малые. Скажите только, как туда добраться. В отличие от многих своих коллег, которые хватаются за любую возможность заработать деньги концертами, Магомаев «сольники» практически не дает. Лишь изредка выступает в сборных концертах. Иные из этих концертов показывают по ТВ: например, «Песню года», где Магомаев поет свои старые шлягеры. 17 августа Магомаев отпраздновал свое 60-летие. Правда, из-за сезона отпусков массовое торжество именинник перенес на сентябрь. Оно проходило на два города: сначала гуляли в Баку, затем в Москве. В тот же день Магомаев дал интервью «Комсомольской правде». Приведу лишь несколько отрывков из него: «По-крупному, как это было двадцать лет назад, я уже давно не выступаю. В основном даю концерты с моей супругой. У нас дуэт. Вот совсем недавно выступали в Санкт-Петербурге и Киеве — это мои любимые города. К тому же тех немногих концертов, которые я даю, вполне достаточно для семейного бюджета... Сейчас время молодых исполнителей. Как ни крути, своему времени — свой певец. Мне шестьдесят, а для эстрады это много. Ведь многое отсеивается из репертуара. Например, песни о любви. Нет, это чувство существует, но в шестьдесят лет петь «Верни мелодию любви», согласитесь, немного странно... Были звонки от многих наших молодых звезд с предложениями спеть дуэтом, но в отличие от своих коллег я посчитал, что мне это не нужно. Люди моего поколения должны заниматься тем, чем занимались всю жизнь...» Магомаев действительно мало выступает. Но если делает это, то работает с таким же профессионализмом, как это было в молодые годы. В этом могли воочию убедиться жители подмосковного города Щербинки, когда Магомаев с супругой выступали у них 13 сентября 2003 года на Дне города. Дочь М. Магомаева от первого брака, Марина, в детстве подавала большие надежды как музыкант — играла на пианино. По словам отца, он бы сумел уговорить ее стать музыкантом, но мать избрала для дочери совсем другую профессию — картографию. Сегодня она работает в одной из коммерческих фирм.

 
       
Rambler Top100 Рейтинг@Mail.ru